Старик и море марок
Валютная касса, от давки нет спаса, Людей, как гусениц, в день яблочного спаса, Толкучка, визги, проверка списков. «Кто следующий?» Видно, развязка не близко. «Я стою тут неделю! – кряхтит мужичок С барсеткой под мышкой. – Неделю! И чо?! Всего триста баксов! И двести еврО! У входа ночую – продуло ребро!» «Бизнесу моему, братишки, хана… - Вздыхает громила с лицом пахана. – Возил раньше шмотки и хавчик из Кракова, А щас, как мартышка, сам с голою сракою!» Толпа беснуется, сетует, охает: «Ох! Раньше жили не так уж и плохо мы…» «Какой там жили? То дождь, то ливень. Это ж не нефть ложкой хавать в Ливии!» «Родственник мой из восьмого колена В Китае женился. Эх, дал бы кто Йены…» «Строительство наше пошло на убыль – Все едут в Рашку по братский рубль». «Я к брату хотела слетать в Юту, Дык где ж, футу-муты, возьмешь валюту?!» «Мечтала я жить, как Патрисия Касс, Так нет – околачиваюсь у валютных касс!» Проблем – тыща. Хоть стой, хоть падай. «А ну-ка за працу, мярзота, падаль!» - Толпа расступилась, в проходе возник Заросший, как леший, глубокий старик. Немытый и тощий, несвежий душок, Протертые брюки, огромный мешок, Старик шмогнул носом, насупил брови, Сказал: «Всё стаят, быццам стада кароуье! Нихто не працуе – стаят у кассах! Зачэм жа ж у лясах мы паузли у касках? Стаят, што дурныя, и заводы стаят, Некормленый конь не прайдзёт и ста ярд! А ну расступитесь, - старик взял мешок, - Ты так не глядзи! У миня карэшок - Первая группа, учасник вайны – Я права имею, магу без чарги!» Старик развязал почерневший шнурок, Поднес к окошку огромный мешок, И высыпал в кассу поблекшие пачки, В толпе дядьки ржут, женщины – плачут. «Гатоу я сдавать валюту пачками, Толька Родзину, скаты, вавек не сдам! Сколь не хаяли б её, ды не пачкали – Не даверу судьбу паездам! Слухай, внучка, - говорил дед в кассу, - Тута дойчен марки. Кольки - сказаць не берусь, Я с вайны их хавау у сваим калгасе. Што ты кажаш?! Будь проклят той Еурасаюз!»
|